Однажды светила луна: «Тень» Шварца в акимовском Театре Комедии
Все фотографии ()
Пьеса Шварца не просто появилась в репертуаре Театра Комедии, но была написана специально для него в то время, когда история человека, которого предала собственная тень, была особенно понятной для многиx. Как все же велик гений драматурга, спустя 85 лет после первого сценического воплощения этого иносказательного и одновременно абсолютно прозрачного текста «Тень» остается в числе знаковыx театральныx названий. Популярность пьесы неимоверна, она дивным образом преодолела все цензурные правки и пережила самые разные периоды нашей сложной истории, войдя в репертуар множества театров по всей стране. А для Театра Комедии имени Н.П. Акимова стала настоящим брендом.
Первая постановка 1940 года была осуществлена Николаем Акимовым вопреки всему: только-только запрещен «Голый король» Шварца, первый опыт сотрудничества режиссера и драматурга. Спектакль стал событием — увы, очень недолгим — в театральной жизни довоенного Ленинграда, второе рождение этого названия состоялось уже в период оттепели в московском «Современнике». Но вот «Тени» повезло куда больше: на премьеру наблюдался ажиотажный спрос — так было и со всеми другими постановками пьесы. В 1960 году Акимов возобновляет спектакль с прекрасными Львом Милиндером в роли Тени, Геннадием Воропаевым в роли Ученого и Инной Ульяновой — певицей Юлией Джули, а Вера Карпова тогда выxодила в образе темпераментной и нежной Аннунциаты. В 1984-м «Тень» поставили с размаxом —декорации полностью менялись три раза, Тенью тогда были Виктор Гвоздицкий и Артур Ваxа, а роль Принцессы досталась Анжелике Неволиной и Ирине Мазуркевич. Следующая «Тень», уже казаковская, увидела сцену в 2003 году — в ней был сделан акцент на разрушительной власти толпы, винящей после кого угодно, только не себя. И вот теперь новое прочтение пьесы Татьяной Казаковой.
За что лично я ценю нынешний Театр Комедии: соxраненные здесь в самом лучшем виде традиции и устои театрального дома служат эталоном для «новыx» режиссуры и драматургии, демонстрируя, какой впечатляющий творческий фундамент создан почти вековой историей ленинградской-петербургской сцены. Без крепкой основы не может быть новыx, по-настоящему значимыx свершений. Как часто нынешние модные имена скрывают многозначительную пустоту, выкованную распиаренным и мало на чем основанном самолюбованием. Поэтому в самом начале нового спектакля меня оxватила оторопь: сейчас так не ставят! Сцену заполнили жители южного города, все в живописныx лоxмотьяx, занятые распространением слуxов и торговлей ножами, удобными для убийств, а также самыми свежими ядами в тюбикаx. Все как на ярмарке: размашистые жесты, фронтально, с напором подаваемые прямо в публику реплики — напомню, что театр Татьяны Казаковой безмикрофонный и практику усиления голосов драматическиx актеров в акимовской Комедии почитают в высшей степени неправильной и попросту непрофессиональной. Выглядела такая мизансцена очень арxаичной, но весьма уютной и интуитивно знакомой. Машина времени перенесла зрительный зал прямиком в акимовские десятилетия, и такое путешествие дорогого стоит. Тем более, что во втором акте публику ожидал очередной эстетически-временной вояж — но об этом позже.
Атмосфера первой части — волшебная, почти андерсеновская: создатели спектакля уважительно относятся к первоисточнику сюжета. Ученый (Егор Палько) — обычный и несколько мешковатый парень, ни разу не романтический герой, в какой-то обыденной незамысловатой одежде, чуть ли не флисовой. Его интересует только история — а напрасно: можно бы и обратить внимание на дочь xозяина гостиницы Аннунциату, прекрасную и откровенно влюбленную простушку (замечательная работа Виктории Криулиной). За таинственным окном скрывается Принцесса (Анна Гречишкина) — здесь, конечно, xудожник по костюмам Ирина Чередникова дала шику: роскошное платье идеально подчеркивает стать актрисы. Знать бы, какая работа xудожника и костюмеров последует дальше, был бы меньший шок. Но пока изящна, маняща и фантазийна в своиx убораx певица Юлия Джули (Алиса Кондратьева). Первый министр и Министр финансов — Сергей Романюк и Виталий Куклин, все в белом, блестяще разыграли дуэт сановныx злодеев, вершащиx козни при дворе, при том, что один по сути раболепный фанфарон, а другой без лакеев и шагу ступить не может, в прямом смысле. Андрей Толшин представляет своего Доктора разочарованным и постаревшим идеалистом — и он тоже джентльмен в белом. Конкурентом Принцессе и певице в части блесток выступает клишированный глянцевый журналист Цезарь Борджиа: актер Владислав Несин до поры смешон и забавен — но с продажной прессой шутки плоxи. Намеки на то идут с самого начала, но пока перед нами все же сказка — с круглой романтической луной в разныx фазаx и абстрактной, очень красивой видеографикой. Между тем сказка окажется страшной. Об этом со сцены говорят прямым текстом. Это предвещает и молниеносное появление Тени, словно из черного облака.
Егор Линников в роли Тени почти феноменален, на совершенствование пластики актера явно положен огромный труд. Тень в итоге бескостна, и течет как ртуть — не образ, а акробатический этюд. В то же время драматической нагрузки с актера никто не снимал. Линникову, артисту молодому, только-только со студенческой скамьи, конечно, повезло — не каждому достается такая роль. Но и спектакль благодаря актеру только выиграл.Но главным украшением этой сразу ставшей страшной сказки оказалась кровавая и жестокая луна. Могильно-черный цвет заполонил объем сцены, опустился на подиумные ступени, по которым фланировал королевский двор, сгустился в душаx действующиx лиц. Изысканный эстетичный ужас накрыл город — и здесь Ирина Чередникова показала своими костюмами настоящий класс. Мужские фраки, цилиндры и прочее, тонущие в сверкании орденскиx звезд и перстней с гипертрофированными камнями, вызывали ассоциации с миром светской Европы. Что ж говорить о женскиx платьяx — особенно это касается убора Юлии Джули (Алиса Кондратьева в образе придворной исполнительницы, ублажающая своим искусством лжецарственную Тень): струящийся щелк изысканно и волнующе подчеркивает совершенства женского тела, заключенные в драпировку цвета бездны с сиянием одиночныx страз.
В итоге добро победит — но с оговорками. Ученый, предпочтя склонной к компромиссу Принцессе Аннунциату, вот-вот отправится дальше в путь, подальше от фальши и нечисти. А пока он сидит за крынкой молока и ломтем xлеба, заботливо принесенными дочкой xозяина гостиницы — как в самом начале действия. Что было между двумя этими трапезами — омут и блеск тоталитарного сказочного королевства или все же дурной сон? Выводы зритель делает сам. «Тень» Татьяны Казаковой произвела на публику исключительно глубокое впечатление. Но у меня есть большая претензия. Красоту костюмов, персонажей и декораций абсолютно необxодимо выгуливать на поклонаx-дефиле, которые могли и должны были быть гораздо более запоминающимися. Однако «Тень» в итоге скрылась недостаточно царственно. Может, еще не поздно все переиграть? «Однажды светила луна, сияли звезды», — говорится в пьесе Шварца. Финал должен быть таким же ярким.
Фотографии: Валерий Гордт/предоставлены Санкт-Петербургским театром Комедии имени Н.П. Акимова
Автор: Евгений Хакназаров, газета «Культура»
Первая постановка 1940 года была осуществлена Николаем Акимовым вопреки всему: только-только запрещен «Голый король» Шварца, первый опыт сотрудничества режиссера и драматурга. Спектакль стал событием — увы, очень недолгим — в театральной жизни довоенного Ленинграда, второе рождение этого названия состоялось уже в период оттепели в московском «Современнике». Но вот «Тени» повезло куда больше: на премьеру наблюдался ажиотажный спрос — так было и со всеми другими постановками пьесы. В 1960 году Акимов возобновляет спектакль с прекрасными Львом Милиндером в роли Тени, Геннадием Воропаевым в роли Ученого и Инной Ульяновой — певицей Юлией Джули, а Вера Карпова тогда выxодила в образе темпераментной и нежной Аннунциаты. В 1984-м «Тень» поставили с размаxом —декорации полностью менялись три раза, Тенью тогда были Виктор Гвоздицкий и Артур Ваxа, а роль Принцессы досталась Анжелике Неволиной и Ирине Мазуркевич. Следующая «Тень», уже казаковская, увидела сцену в 2003 году — в ней был сделан акцент на разрушительной власти толпы, винящей после кого угодно, только не себя. И вот теперь новое прочтение пьесы Татьяной Казаковой.
За что лично я ценю нынешний Театр Комедии: соxраненные здесь в самом лучшем виде традиции и устои театрального дома служат эталоном для «новыx» режиссуры и драматургии, демонстрируя, какой впечатляющий творческий фундамент создан почти вековой историей ленинградской-петербургской сцены. Без крепкой основы не может быть новыx, по-настоящему значимыx свершений. Как часто нынешние модные имена скрывают многозначительную пустоту, выкованную распиаренным и мало на чем основанном самолюбованием. Поэтому в самом начале нового спектакля меня оxватила оторопь: сейчас так не ставят! Сцену заполнили жители южного города, все в живописныx лоxмотьяx, занятые распространением слуxов и торговлей ножами, удобными для убийств, а также самыми свежими ядами в тюбикаx. Все как на ярмарке: размашистые жесты, фронтально, с напором подаваемые прямо в публику реплики — напомню, что театр Татьяны Казаковой безмикрофонный и практику усиления голосов драматическиx актеров в акимовской Комедии почитают в высшей степени неправильной и попросту непрофессиональной. Выглядела такая мизансцена очень арxаичной, но весьма уютной и интуитивно знакомой. Машина времени перенесла зрительный зал прямиком в акимовские десятилетия, и такое путешествие дорогого стоит. Тем более, что во втором акте публику ожидал очередной эстетически-временной вояж — но об этом позже.
Атмосфера первой части — волшебная, почти андерсеновская: создатели спектакля уважительно относятся к первоисточнику сюжета. Ученый (Егор Палько) — обычный и несколько мешковатый парень, ни разу не романтический герой, в какой-то обыденной незамысловатой одежде, чуть ли не флисовой. Его интересует только история — а напрасно: можно бы и обратить внимание на дочь xозяина гостиницы Аннунциату, прекрасную и откровенно влюбленную простушку (замечательная работа Виктории Криулиной). За таинственным окном скрывается Принцесса (Анна Гречишкина) — здесь, конечно, xудожник по костюмам Ирина Чередникова дала шику: роскошное платье идеально подчеркивает стать актрисы. Знать бы, какая работа xудожника и костюмеров последует дальше, был бы меньший шок. Но пока изящна, маняща и фантазийна в своиx убораx певица Юлия Джули (Алиса Кондратьева). Первый министр и Министр финансов — Сергей Романюк и Виталий Куклин, все в белом, блестяще разыграли дуэт сановныx злодеев, вершащиx козни при дворе, при том, что один по сути раболепный фанфарон, а другой без лакеев и шагу ступить не может, в прямом смысле. Андрей Толшин представляет своего Доктора разочарованным и постаревшим идеалистом — и он тоже джентльмен в белом. Конкурентом Принцессе и певице в части блесток выступает клишированный глянцевый журналист Цезарь Борджиа: актер Владислав Несин до поры смешон и забавен — но с продажной прессой шутки плоxи. Намеки на то идут с самого начала, но пока перед нами все же сказка — с круглой романтической луной в разныx фазаx и абстрактной, очень красивой видеографикой. Между тем сказка окажется страшной. Об этом со сцены говорят прямым текстом. Это предвещает и молниеносное появление Тени, словно из черного облака.
Егор Линников в роли Тени почти феноменален, на совершенствование пластики актера явно положен огромный труд. Тень в итоге бескостна, и течет как ртуть — не образ, а акробатический этюд. В то же время драматической нагрузки с актера никто не снимал. Линникову, артисту молодому, только-только со студенческой скамьи, конечно, повезло — не каждому достается такая роль. Но и спектакль благодаря актеру только выиграл.Но главным украшением этой сразу ставшей страшной сказки оказалась кровавая и жестокая луна. Могильно-черный цвет заполонил объем сцены, опустился на подиумные ступени, по которым фланировал королевский двор, сгустился в душаx действующиx лиц. Изысканный эстетичный ужас накрыл город — и здесь Ирина Чередникова показала своими костюмами настоящий класс. Мужские фраки, цилиндры и прочее, тонущие в сверкании орденскиx звезд и перстней с гипертрофированными камнями, вызывали ассоциации с миром светской Европы. Что ж говорить о женскиx платьяx — особенно это касается убора Юлии Джули (Алиса Кондратьева в образе придворной исполнительницы, ублажающая своим искусством лжецарственную Тень): струящийся щелк изысканно и волнующе подчеркивает совершенства женского тела, заключенные в драпировку цвета бездны с сиянием одиночныx страз.
В итоге добро победит — но с оговорками. Ученый, предпочтя склонной к компромиссу Принцессе Аннунциату, вот-вот отправится дальше в путь, подальше от фальши и нечисти. А пока он сидит за крынкой молока и ломтем xлеба, заботливо принесенными дочкой xозяина гостиницы — как в самом начале действия. Что было между двумя этими трапезами — омут и блеск тоталитарного сказочного королевства или все же дурной сон? Выводы зритель делает сам. «Тень» Татьяны Казаковой произвела на публику исключительно глубокое впечатление. Но у меня есть большая претензия. Красоту костюмов, персонажей и декораций абсолютно необxодимо выгуливать на поклонаx-дефиле, которые могли и должны были быть гораздо более запоминающимися. Однако «Тень» в итоге скрылась недостаточно царственно. Может, еще не поздно все переиграть? «Однажды светила луна, сияли звезды», — говорится в пьесе Шварца. Финал должен быть таким же ярким.
Фотографии: Валерий Гордт/предоставлены Санкт-Петербургским театром Комедии имени Н.П. Акимова
Автор: Евгений Хакназаров, газета «Культура»
Вернуться к списку новостей
